UT6UF UT6UE вокруг света на яхте "Купава"


Капитан:
Бондарь Юрий Васильевич (UT6UF)- Неоднократный участник морских и океанских переходов, известнейший яхтсмен и конструктор яхт.

Члены экипажа:
Зубенко Андрей Витальевич (UT6UE)- Чемпион Украины с парусного спорта.


 

 

Репортаж Зубенко Андрея (UT6UE)

   
 

Стоянка на о.Мангарева

(архипелаг Gambier)

 

19

   
 

Страницы: [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20]

   
  26.02.2011

      Пока мы были на Акамару, в Рикитеа пришла новая яхта с молодыми парнем и девушкой на борту. Парень почти совсем не говорил по-английски. А девушка хоть и знала какие-то слова, но тоже не блистала знанием английского. Для французов это норма. Они любят свой язык и всячески оберегают его даже у себя в стране.
      Однажды, когда мы стояли в порту Ушуайя на Огненной Земле, к нам в гости на яхту пришла известная французская яхтсменка Изабелл Отисье, имя которой я уже упоминал раньше. Мы сидели за столом и оживленно разговаривали. Вернее, говорили в основном мы с Изабелл, а Гена, Витя и Юра (тогда нас на яхте было еще четверо) главным образом слушали, и время от времени просили меня задать какой-нибудь вопрос или перевести слова Изабелл. Когда в очередной раз я переводил разговор ребятам, Изабелл, слушавшая меня, вдруг спросила:
      - Андрей, а на каком языке вы говорите между собой?
      - На русском, - ответил я, не понимая, к чему был задан этот вопрос.
      - А в Украине что, нет своего языка? – продолжала Изабелл.
      - Есть, конечно. Красивый мелодичный язык.
      - Тогда почему вы говорите на чужом языке? На языке соседнего государства?

      Я не нашелся тогда, что ответить. Неуверенно промямлил про историческую ситуацию, про родственность народов и еще что-то из советских лозунгов. Честно говоря, я и себе не смог бы ответить на вопрос Изабелл. Да и как это объяснить человеку, уважающему свои традиции и привыкшему к тому, что и другие уважают его Родину и культуру его народа.

      Как бы там ни было, но в отличие от яхтсменов других стран, французы, как правило, плохо говорят на английском и не прикладывают особых усилий, чтобы выучить его. Имперское прошлое колониальной державы сделало французский понятным во многих уголках мирового океана. Во всяком случае, в тропическом Тихом океане трудно найти место, где нельзя было бы объясниться на французском языке.
      - Меня зовут Амели, – представилась девушка, когда мы встретились с ней на берегу.
      - А моего друга Пьер.
      - О, Амели! Я знаю это имя. Есть такой фильм – «Амели». Там тоже красивая девушка в главной роли, – попытался сделать комплимент я и заодно блеснуть знанием французского кинематографа.
      - Ты знаешь этот фильм? – удивилась она.
      - Это мой любимый фильм. Я его несколько раз смотрела.

      Комплимент удался, и мы с Амели сразу стали друзьями. А пока я знакомился с вновь прибывшей француженкой, ее друг привез с яхты швейную машинку и уже строчил Фрицу шторы на окно, которое мы с Юрой никак не могли закончить. Новые гости как-то сразу вписались в нашу компанию.
Я даже сначала решил, что и Адриан с Анек, и Фриц знают Пьера с Амели уже давно. Так органично они влились в наши застолья и в общую работу по обустройству дома Фрица.

      Как-то Фриц подарил нам с Юрой кусок сыра. Сыр лежал на столе рядом со мной, когда я работал за компьютером у Деда во дворе. В это время пришли Анек и Амели. Они увидели на столе сыр и засуетились:
      - Андрей, это твой сыр? А где ты взял его? – с каким-то неестественным энтузиазмом начали выпытывать они.
      - Фриц дал,– равнодушно ответил я.
      - А он где взял?
      - Не знаю. Наверное, в магазине купил.
      - Нет, в магазине нет сыра, – не унимались девушки.
      - Ну, значит на пароходе. Вчера пришло судно с Таити.
      - А на судне можно сыр купить? – не отставали от меня француженки.

Мне непонятно было такое маниакальное желание выпытать происхождение сыра.
      - Да не знаю я. Что вы ко мне пристали с этим сыром? Сыра никогда не видели?
      - А чего ты удивляешься, Андрей? – заявила вдруг Анек.
      - Мы же француженки. А французы без сыра не могут. Сыр для нас - главный продукт. Мы вообще к еде относимся не так, как другие. Пройдись по яхтам. На всех французских яхтах стол, как в ресторане. А зайди на английскую яхту. Или на немецкую. Вся еда из пакетиков.

      Это было правдой. Самые лучшие столы всегда накрывались на французских яхтах. А самое большое, на что способны были, например, немцы – это «картофельпуферы» («деруны» по-нашему, или «драники», т.е. картофельные оладьи).

      Девушки смотрели на наш сыр с таким страданием, что я не выдержал, и предложил Юре подарить им сыр. Но в ответ, почему-то, услышал:
      - Сами съедим. Нечего продуктами разбрасываться.

И съели. За два дня с макаронами и чаем.
 
  27.02.2011

       Ночью была гроза. Сильный ливень поливал до утра. При этом ветра почти не было, и яхту небольшой волной с моря все время разворачивало кормой к дождю. Брызги залетали в каюту. Юра ночью не выдержал и закрыл кап (входной люк). Внутри стало жарко и душно. Но открывать кап было нельзя – дождь не прекращался, а постели и так уже были сырые.

       Дожди на Мангарева идут часто, практически каждый день. Но, проходят быстро. А вот сегодня небеса разверзлись. Такой сильный и долгий дождь был впервые за всю нашу стоянку на острове. За ночь в тузик налило 15 см воды. Наверное, это была месть небес за наш отказ поделиться с изголодавшимися француженками куском сыра.

       Сегодня суббота, наш последний день на острове. После обеда решили уходить на Таити. Но перед отходом нужно было закончить некоторые дела.

       Первым делом, сразу после подъема, опять занялись днищем яхты. С обросшим днищем в море выходить нельзя.

       Около семи часов работа у нас закипела. Юра с лодки, а я с трубкой и маской, обдирали крепко приросшие к подводной части корпуса водоросли. Яхта обросла сильно. Днище стало похоже на морское дно. Такое же пестрое, с буйной растительностью и со своими обитателями. С десяток рыб-прилипал, около 70 см длиной, отдыхали, прилепившись к днищу. Какие-то мелкие желтые рыбки паслись в буйной растительности. И даже маленькая рыбка-попугай поселилась под яхтой.
       К моему удивлению, она хорошо себя чувствовала как в нормальном положении, так и вверх брюхом. Хотя, скорее всего, ее должно было тошнить. Ведь настоящее дно у нее теперь было над головой. Глаза то можно обмануть, и они легко готовы спутать верх и низ, приняв за морское дно обросшее днище яхты. А вот вестибулярный аппарат обмануть нельзя. И он должен был сигнализировать, что низ, все-таки, где-то в другом месте. У людей такое несоответствие обычно приводит к морской болезни и тошноте.
 
         Очищать днище от водорослей было непростым занятием. Они прочно прижились на корпусе яхты. Росли водоросли интересно – днище было усеяно ровным слоем мелких раковинок, похожих на маленькие вулканчики. Сидели эти раковинки крепко. Казалось, они пустили корни и их приходилось буквально отдирать от корпуса. А еще - они были очень острые, и любое неосторожное прикосновение к ним приводило к неминуемому порезу. Из этих вот раковинок и росли длинные нити морской травы.

       Такая «конструкция» позволяла водорослям успешно сопротивляться нашим стараниям избавиться от них. Труднее всего было оттирать ватерлинию и подзор, где водорослям приходится попеременно находиться то в воде, то на воздухе. Наверное, более жесткие условия заставляли их сильнее бороться за выживание. В общем, дело продвигалось медленно.

        Покончив с водорослями, я проинспектировал винт, руль и корпус яхты на предмет повреждений. И руль, и винт оказались в порядке. А вот с корпусом были проблемы. Еще в Патагонии мы столкнулись со льдиной. Яхта у нас деревянная, оклеенная снаружи двумя слоями стеклоткани.
В результате удара льдины часть стеклоткани была содрана, и дерево под ней оголилось. Скол был небольшой, размером всего с ладонь. Теперь же, через полгода после удара, сколов стало два. И каждый до полуметра длиной.
        К тому же, появились новые мелкие сколы и трещины в обшивке. Позже, уже в Индийском океане, эти повреждения приведут к появлению течей. На дереве поселится морской червь, который активно начнет поедать нашу яхту.

       Но на Мангарева мы об этом еще не знали. Поэтому просто констатировали появление еще одного неопасного повреждения, которое нужно будет устранять после возвращения в родной яхт-клуб в Киеве.

       Когда мы закончили все работы по днищу, к нам заехали Патрик, Патриция и Наташа. Они знали, что мы уходим сегодня и пришли попрощаться. Мы воспользовались их визитом и попросили выполнить небольшое поручение.
В понедельник, когда откроется почта, нужно отправить на Таити таможенную декларацию, полученную нами вчера в жандармерии. Сделать это сами мы не успели – почта была уже закрыта, когда мы закончили оформление отхода. Ждать до понедельника не хотелось, поэтому и попросили Патрика отправить декларацию вместо нас. Патрик и Патриция с удовольствием согласились выполнить нашу просьбу. Кажется, они были рады сделать что-то для нас.

       Попрощавшись с французами, сразу отправились к Деду, чтобы взять у него машину для поездки за продуктами. Но перед тем как ехать, я занялся кораллами, которые сушились в кузове его грузовика. Аккуратно заворачивал каждую ветку в газеты и складывал в пластиковые ящики, в которых раньше у нас хранились продукты. В это время во двор на велосипеде въехала тринадцатилетняя внучка Фрица.

      Это была наша старая знакомая. Мы давно подружились с ней и всегда были рады ее видеть. Внучка приходила к Деду каждый раз, когда мы высаживались у Фрица. Юра обычно подчеркнуто чопорно приветствовал ее: «Бонжюр, мадмуазель», а я по-приятельски обменивался с ней неформальным «Хай». А еще на день рождения я получил от нее собственноручно собранное ожерелье из тысячи маленьких ракушек.
       В этот раз девочка приехала, держа рукой подвернутую на животе футболку, в которой было несколько плодов манго.
       - Это она для вас привезла, – сказал Фриц.

       Затем она подошла к машине и стала молча наблюдать, как я собираю кораллы. Девочка взяла один коралл в руки. Но когда я подошел, она смущенно положила его на место и опустила глаза.
Похоже, ей очень хотелось получить коралл в подарок. Я взял ветку и сунул ее в руки девочки. Видели бы вы, каким счастьем засветилось ее лицо! Она прижала коралл к груди и убежала. Кто бы мог подумать, что полинезийский ребенок, выросший на острове посреди кораллового рифа, так будет радоваться простой коралловой ветке!

        Наконец, кораллы были уложены. Быстро погрузились с Юрой в машину и поехали в Рикитеа.
Мы в последний раз ехали по ставшему для нас по-настоящему родным поселку. В последний раз проехали мимо жандармерии, где повстречали знакомую девушку-жандарма. В последний раз заехали на рынок, где на своем привычном месте торговала Наташа. В последний раз посетили китайца Ноела, который опять оказал нам услугу и помог поменять доллары в маленьком магазинчике его друзей по выгодному курсу.

        Мы только отъехали от магазина, когда мимо пронесся на мотоцикле Сканзи. Увидев нас в грузовике, он развернулся и догнал. Не очень хотелось встречаться с ним на машине Фрица, зная их отношения. Мы, конечно, хотели заехать к нему попрощаться. Только машину планировали оставить подальше от дома. Но, несмотря на наши опасения, прощание было теплым:
        - Вы уже уходите? Плохо! Бананов сейчас нет.
        - Да, Сканзи. Извини, что не успели сделать тебе барбекю.
        - Нет проблем. Я сам его сделал из стиральной машины. Я тоже соображаю, – смеясь, сказал он и постучал себя пальцем по лбу.

Жалко было расставаться и с поселком, и с людьми, которых повстречали здесь.

       Когда мы вернулись к Фрицу, тот готовил прощальный обед.
Изюминкой обеда стало блюдо с бананами и ананасами, мелко нарезанными и политыми ромом и сахарным сиропом. Очень вкусное и эффектное блюдо! И, главное, готовится легко и быстро.
Даже если у вас нет ананасов, блюдо все равно может украсить любой стол.
       Сырые бананы нарезаются ломтиками вдоль и выкладываются на сковороде с растопленным сливочным маслом и сахарным сиропом. Жарятся не больше 10 – 15 минут. Только нужно их время от времени переворачивать. Перед подачей на стол бананы поливаются ромом или виски (у нас подойдет и самогон) и поджигаются. Получается очень красиво и романтично.

       Решили нас удивить и дети Фрица. Пока мы сидели за столом и ели бананы в роме, зять Деда разделывал во дворе кокосы. Собралась вся его семья. Женщины сидели на стульях вокруг главы семейства. Мальчишки помогали отцу – подносили орехи, укладывали в тачку очищенную копру. Правда, зять Деда чистил кокос не так, как научил нас Бернар. Он очищал орех методом его древних предков-полинезийцев. Только вместо деревянного заостренного кола, который применяли в древности, зять использовал обычную кирку.
       Для этого он глубоко воткнул кирку одним зубом в землю, а на второй - с силой насаживал копрой кокосовые орехи. Дальше круговыми движениями ореха о торчащий зуб снимал с него копру. После этого очищенный кокос вскрывался известным уже мне способом – несильными ударами мачете по периметру ореха. Кокосовый сок выпивался детьми, а из расколотого на две половинки ореха выскребалась кокосовая стружка. Для этого использовался специальный инструмент, похожий на обычную деревянную разделочную доску.
Единственным отличием от разделочной доски была ручка в виде когтей, будто кошачьей лапы.    
      
Разделывающий орех садится на доску так, чтобы ручка выходила у него между ног. И о когти круговыми движениями кистей рук как бы выковыривает мякоть из половинки ореха. Таким образом, получается кокосовая стружка. Стружку собирают в тряпку и затем выжимают ее руками. Получается кокосовое молоко, или роро, как называют его местные жители. Выжатую стружку выбрасывают на землю курам.
 
         А в это время в духовке, завернутые в пальмовые листья, запекались бананы, превращенные усилиями женской части семьи в однородную массу и раскатанные в большой банановый блин.
Когда блин был готов, его выложили на стол, развернули листья и отец стал нарезать его на куски тыльной стороной ложки.
       Резать ложкой – обязательное условие. Трудно сказать, откуда взялась эта традиция. Вряд ли у древних полинезийцев были нержавеющие ложки. Но, как бы там ни было, разрезание блина – самая торжественная часть церемонии. В этот момент у стола собирается вся детская половина семьи.
Дети с вожделением наблюдают за тем, как отец орудует ложкой. Наконец, каждый ребенок получает свою порцию. Полученный ломоть блина нужно макать в кокосовое молоко, миска с которым стоит тут же на столе. Нам тоже отрезали по кусочку. Очень вкусно!

       Наконец все наши дела на острове были закончены. Нужно было собираться. Мы долго не могли расстаться с Фрицем, и прощание затянулось.
       - Едем на яхту! – вдруг сказал Дед и тут же повернулся и почему-то убежал в дом. Из дома он появился через пару минут уже в новых парадных шортах.
       -
Где ваша лодка? Идемте.

      Фриц никогда ни к кому не ходил на яхты. Он и в молодые годы редко на воду выходил. Оказалось, что этот старый вояка боится воды и плохо переносит качку. Поэтому желание Деда залезть в наше динги для него было настоящим подвигом. Фрицу было тяжело – грузный 70-летний старик, уже успевший с утра выпить несколько бутылок пива и немного рома с водой, с трудом забрался в динги и несколько раз готов был потерять равновесие в неустойчивой надувной лодке и вылететь за борт.
Как только обе ноги Деда оказались в лодке, он поспешил сесть на самую высокую точку тузика – на баллон в носу. Уговорить его спуститься ниже и сесть на подушку на дне лодки мы не смогли.
Дед весь напрягся и так и просидел неподвижно, вцепившись руками в веревки, пока, наконец, мы не добрались до яхты. Место, которое выбрал Дед в тузике, было самым неудобным для сидения.
На ходу нос постоянно заливало. И когда мы высаживались на яхту, новые шорты Деда уже основательно промокли.

       Высадка из тузика на яхту тоже далась Деду с трудом. Я принимал его сверху, а Юра страховал снизу, указывая, куда нужно поставить ногу и за что взяться рукой. Оказавшись на борту, Дед сразу сел на палубу и сдвинуть его с места мы уже не смогли. Он отказался пройтись по яхте и, тем более, спуститься внутрь.
       - Очень маленькая, – сказал Фриц, сидя на палубе.
       -
Нет, нельзя на такой ходить.

       Визит Деда на яхту стал знаменательным как для него самого, так и для нас. Мы подарили ему флаг Украины, который я тут же и подписал: «Нашему другу Фрицу от яхтсменов из Украины Андрея и Юры». Он был очень доволен. Но чувство страха и неуверенности заставили Деда быстро засобираться. Фриц стал проситься на берег. Больше на воде он находиться не мог.
 
          Мы вернули Деда на землю, а сами занялись подготовкой яхты к отходу. Нужно было поднять на борт тузик, закрепить его на палубе и отмыть растворителем. Тузик приходилось мыть все время. Под действием солнечных лучей материал, из которого была изготовлена наша лодочка, разлагался и тузик покрывался липким налетом. Как следствие, на баллоны быстро налипала грязь, и лодка приобретала грязно-коричневый оттенок.

       А в это время Фриц поднимал на флагштоке, стоявшем перед его домом со стороны моря, три больших флага: ФРГ, ГДР и флаг Германской империи.

14.00.

       Снялись с якоря. Прежде чем направиться на выход, обошли бухту, прощаясь с яхтами на рейде. Когда подошли к «Аттиле», Адриан прокричал:
       - Как вы смогли затащить Фрица на яхту? До сих пор этого не удавалось никому! – А потом добавил,
       -
Андрей, до встречи в Антарктиде!
       - Звони мне из Антарктиды, я прилечу, – прокричал я ему в ответ.

      Позже, уже в следующем году, я получил от Адриана официальное приглашение присоединиться к нему в «Первой Венгерской Антарктической экспедиции» на яхте «Аттила».

      Попрощавшись с яхтсменами, мы подошли на траверз дома Деда. Фриц стоял под флагштоком с флагами Германии, а в руках над головой держал флаг Украины. С его двора доносились повстанческие песни украинских сечевых стрельцов. Дед плакал. Нам тоже хотелось плакать. Жалко было покидать ставший для нас родным остров.

      Хотя, как оказалось, даже покинув остров, мы еще долго незримо оставались на нем с нашими друзьями. Однажды, уже после окончания кругосветки, я получил электронное письмо от незнакомой мне девушки по имени Светлана. Она писала, что сама родом из Измаила. Когда-то вышла замуж за немца. И вот уже семь лет ходит с ним по океанам на собственной яхте. На одном из тихоокеанских островов они встретили немецкую яхту, которая только что пришла с острова Мангарева.
Привожу письмо в том виде, в котором получил его от Светланы. Надеюсь, она не будет против:
 
  Приятно получать такие письма. Значит, поход наш прошел не зря!

Ну, а пока я дал прощальный гудок в туманный горн, и мы направились на выход из атолла.
   
 

Страницы: [1] [2] [3] [4] [5] [6] [7] [8] [9] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] [17] [18] [19] [20]

   

"Купава". Архипелаг  Гамбье
(Для остановки слайда наведите на картинку курсором мышки)